Всюду говорят — плохо быть жирным, хорошо быть худым. В нашем мире девушка с пышными формами всегда остается одна. Стройные парни говорят ей – толстуха! – и отворачиваются. Парни с лишним весом никому не нравятся. Стройные девушки говорят им – жиробас! – и уходят к жилистым. Когда замечаешь в кафе пару пышных, их лица всегда печальны: тяжело быть толстухой, тяжело быть жиробасом.
Наперекор всем я утверждаю: в жире заключена великая сила. Может быть, единственная, способная спасти нас от злобы, глупости и тщеславия.
Жир – наша последняя надежда на вселенскую большую любовь.
За последнюю тысячу лет люди испробовали множество способов достичь согласия. Пробовали договариваться – не получилось. Пробовали разойтись по разным континентам – не помогло. Пробовали смирить свои страсти при помощи священников – не работает. Пробовали науку и всеобщее образование – нулевой результат.
Как бы люди не старались, итог всегда один – взаимный мордобой, торжество глупости и диктатура тщеславия.
Из неудачного опыта родилась целая философия, пессимистичная и депрессивная, как раннее утро в Челябинске. Томас Гоббс, насмотревшись на попытки избежать конфликтов, решил, что мир и согласие невозможны в принципе.
Человек, утверждает Гоббс, настолько глупое существо, настолько склонен к злобе, что никогда не будет жить спокойно. Сколько ни договаривайся, обязательно найдется альтернативно одаренный вежливый индивид, который ударит первым.
Всё так и Гоббс прав. Люди склонны к злобе, глупости и тщеславию. Попытки установить всеобщий мир провалились с крахом. Но у нас есть средство. Оно появилось совсем недавно. Буквально семьдесят лет назад. За ничтожный, с точки зрения истории, срок оно успело доказать свою эффективность.
Я говорю о жире.
Не надо красиво рассуждать, не надо никого убеждать. Надо много есть. В особенности – на ночь. Всякая проповедь – ложь. Индира Ганди, апостол Павел, Будда и Конфуций зря тратили энергию, сочиняя километры трактатов. Когда речь заходит о всеобщем мире, лишние килограммы на боках важнее глубоких мыслей и пламенных речей. Убеждения, идеи – вещь непостоянная, ветреная: легко появляются, легко исчезают. А вот жир – совсем другое дело. Однажды появившись, он остается с тобой действительно надолго.
Жир – это всерьёз.
Практика показывает — если человека каждый день обильно и вкусно ест, его злоба, глупость и тщеславие медленно сходят на нет. Перекормленный, жирный человек, у которого в холодильнике постоянный избыток еды, со временем становится мягким, добрым, покладистым. С таким человеком легко договориться о всеобщем мире.
Кто поглощает на завтрак, забыв о фигуре, кремовый торт со стаканом густого цитрусового нектара, кто ест жареную на вертеле баранью ногу в обед, кто обглодал запечённого с яблоками франкфуртского гуся на ужин, тому не интересна война. Такой скорее предпочтет диван, покой, негу. Азарт борьбы, фанфары его не волнуют.
Я говорю – вот он, самый прочный фундамент для вечного мира.
Жир прочнее идей.
Жир надежней договоров.
Жир долговечней дружбы.
Когда всем мы — всё человечество — станем жирными, тогда замолчат пушки.
Кто-то скажет, что всеобщий мир, основанной на жире, – это мир, основанный на отдышке, складках и тройных подбородках. Я соглашусь, заметив, что прошлый всеобщий мир, основанный на доброй воле и умение мыслить, разваливается у нас на глазах.
Обидно, что у людей не получается договориться на основании разума. Мы, ссылаясь на высокий лоб Иммануила Канта, привыкли думать о себе, как о существах разумных. Увы, это нет так. Кант был исключением, люди не являются разумными существами.
Но, говорю я, это не повод для отчаяния. Если разум не работает, значит, надо отдать его место жиру. Нас спасет жир, а не разум.
Кто-то укажет на воинственных жиробасов и спросит: они жирные и они хотят войны. Твоя теория не работает.
Я отвечу – жирный, ведущий себя как тощий, недостаточно жирен. Он должен стать ещё жирнее. Кроме того, я скажу, что жиру мало одной человеческой жизни.
Жирными должны стать дети жирного, внуки жирного и правнуки жирного. Нам нужны одно за другим абсолютно жирные поколения. Чтобы не было ни одного худого, ни одного стройного. Чтобы каждый был как перезрелая сицилийская груша: с ямочками, розовый, обтекаемый.
Как только жир победит, наступит вечный мир и рай на земле.
Кто-то спросит: как будет выглядеть твой жирный рай на земле?
Я отвечу: это будет триумф барокко. В планетарном Булонском лесу, где каждый жёлудь – произведение искусства, а каждый лист достоин кисти художника, люди с полотен Питера Рубенса, сидя за столами, заставленными бездонными корзинами с едой, буду есть, пить и возлежать. Не думая ни о каких “великих идеях”. Напрочь забыв о вражде. Утратив вкус к соперничеству. Будет звучать музыка — Жан-Батист Люлли и Арканджело Корелли: музыка света и покоя. Восходы и закаты, звездное небо, смена времён года будут идти своим чередом, а люди с полотен Рубенса будут есть, пить и возлежать, навсегда расставшись со смыслами, получая удовольствие от каждого мгновения. В конце концов, когда настанет апофеоз жира, люди, расплываясь от излишеств, окончательно потеряют форму и превратятся в облака. В большие белые облака, лениво плывущие по небу ясным июльским днём.
Таким будет вечный мир на земле. Мир, который подарит нам жир.