«История Германии изображена как беспросветная садомазохистская оргия», — московский поэт и публицист Нестор Пилявский о «Deutschland», первом за 7 лет клипе Rammstein.
Вот епископ, коего я фотографировал в прошлом году в крепости Шпандау. Равно как и другие скульптуры оттуда, он теперь фигурирует в новом клипе Rammstein, из-за которого оскорбились в чувствах некоторые еврейские организации.
Немецкие правые тоже, наверное, оскорбились, поскольку история Германии изображена как беспросветная садомазохистская оргия, берущая начало в кровавых языческих ритуалах, продолжающаяся наматыванием кишок в инквизиторских подвалах, казнями в нацистских концлагерях и кульминирующая селекцией собачек-уберменшей под присмотром акушера в кардинальской мантии: sein-zum-tode — капсульный гроб с подсветкой умчится колонизировать космос.
«Ничего светлого, ничего святого!», — могли бы оскорбиться немецкие националисты, но им слова не дают. Не знаю, оскорбились ли африканские организации, ведь главная героиня, олицетворяющая в клипе Германию, — темнокожая дама — ведьма, валькирия, гламурная госпожа, эсэсовская волчица, эбеновая мадонна, родная праматерь, экзотическая соблазнительница и амбивалентная завоевательница-иммигрантка одновременно…
Ну а вообще реакция на клип вполне ожидаемая: мы живем в эпоху, когда чувства и ощущения человека считаются точкой отсчета в политике, культуре и экономике. Чувства давно стали чем-то вместо Бога и связанных с ним идей. Израильский антрополог Харари верно определяет гуманизм как «религию чувств». Поэтому сейчас так много оскорбленных в чувствах, поэтому кругом царит виктимный дискурс и всё такое прочее.
Но уже совсем скоро, когда нейронауки окончательно развеют миф о субьектно-индивидуальной природе сознания и связанной с ним свободы (выбора, воли, голоса), а биотехнологии отредактируют человеческие тела до техночеловеческих, всем объяснят, что чувства — это устаревший концепт, теологический по своей сути, и основывать на нем дальнейшее развитие цивилизации никак нельзя. Возникнут новые социокультурные платформы, которые, конечно, тоже однажды канут в Лету.
Когда идолы чувств и свобод будут повергнуты, клип Rammstein и подобные ему вещи, пока все ещё могущие подпадать под цензуру, начнут расцениваться просто и холодно — как пейзажи или натюрморты. В этом смысле мы, эстеты, ставящие красоту произведения искусства выше разного рода приходящих и уходящих морально-идеологических концептов, оказываемся куда более прогрессивными, чем те, кто оскорбляются или оскорбляют, чем те, кто свято веруют в истины современности (мифы того или иного века).
Как говорится, фюреры приходят и уходят, а Германия остаётся — остаётся внутренняя Дазайн-Германия, огненная и ледяная формула власти, золото волос твоих, Гретхен, черная влага истока и старый мастер германский — Смерть. Узнаваемая Германия, которая пережила саму себя.
Смотрите на происходящее с прохладцей, как бы из вечности — именно в такой манере взирают на бытие облупившиеся немецкие монументы из Шпандау, персонажи, очищенные историей от страстей, строгие и надмирные в своей мертвенной белизне.