В широкий прокат вышел фильм Ларса фон Триера «Дом, который построил Джек». Когда его презентовали на Каннском кинофестивале, зал с возмущением покинуло около ста человек. Журналист Данил Панимаш досмотрел фильм до конца.
Ларс фон Триер напоминает устрицу. Его либо ненавидят, либо обожают. Сам к себе он, скорее всего, относится вполне положительно, даже несмотря на многочисленные фобии и депрессии, которые могут то появиться, то исчезнуть, то мутировать во что-то другое.
На пике карьеры фон Триер создавал маленькие и замкнутые сообщества, которые потом с удовольствием совращал и разрушал. Такой прием удобен для того, чтобы заставить зрителя играть по своим правилам, ведь закрытое общество влияло и обуславливало поступки персонажей, являлось их бекграундом.
В «Рассекая волны» была закрытая коммуна в Шотландии со строгими пуританскими порядками, которая неохотно принимала чужаков с их собственным образом жизни.
В «Идиотах» — коммуна людей, которые пытались обрести свободу через опасное заигрывание с обществом. В «Догвилле» — маленький городок на 15 жителей где-то в американских ебенях, сперва кажущийся милым и наивным местечком.
Естественно, в каждом из фильмов фон Триер эти уютные уголки расчленял и уничтожал, тыкая угли и пепел в лицо своему зрителю с ехидной усмешкой, которая как бы говорила: «ты и сам такой же мудак, зачем притворяться? Освободи в себе идиота, рассекай волны жизни, не будь слепым псом».
После «Мандерлея» у фон Триера возникли сомнения в том, что он делает. Общество меняться после его фильмов не хочет, мир тоже особо не воспринимает фон Триера всерьез, только как великого режиссера и провокатора, однако оценка мира для самого фон Триера значения никогда не имела. Он и сам прекрасно знал, что он — режиссер великий. Поэтому фон Триер решил перейти на новый уровень издевательства над зрителем, и от закрытых сообществ он переходит к клеткам разума. Так появляется «Антихрист» — прекрасная притча обо всем на свете, в которой отрезанный клитор Шарлотты Генсбур и эякулирующий кровью член Уиллема Дефо были вовсе не обязательны. Однако фон Триер решил сыграть на ощущении зрителем его собственной плоти и тела — и сыграл, да так, что впервые с его показов начали уходить люди, свища и улюлюкая. Вскоре это стало традицией.
Поняв, что его зритель боится только за сохранность клиторов и членов, фон Триер решает, что человечество вообще не достойно существовать, и устраивает ему апокалипсис в пустой, глупой и поверхностной «Меланхолии». Поскольку шокирующих сцен издевательств над плотью там не было, фильм получил благословение от критиков, а Кирстен Данст — «Золотую пальмовую ветвь». Однако фон Триера такой исход скорее разочаровал, и режиссер решил, что раз мир дохнуть не хочет, то его, мир этот, нужно заебать вусмерть. И снимает прекрасную «Нимфоманку».
Заметно, что с «Мандерлея» фон Триер все больше отдаляется от отношений «я и общество». Во всех последующих фильмах (включая и «Дом, который построил Джек)» фабула строится вокруг исповедей героев, их рефлексий и бесед с психоаналитиками, роль которых исполняли те, кто подвернулся под руку. В «Антихристе» были Он и Она, в «Меланхолии» — две сестры, в «Нимфоманке» — ученый Селигман и нимфоманка Джо, а в «Джеке» — сам Джек и Вергилий.
И в каждом из фильмов главной героиней — то есть травмированной, противоречивой и сложной Женщиной, был сам фон Триер. А общество было представлено мужиками-импотентами, мужиками-козлами и мужиками-моральными уродами, которые над ней, Женщиной-фон Триером, глумилось, издевалось и насиловало.
И нужно сказать, что быть изнасилованной женщиной у фон Триера получалось гораздо лучше, чем брутальным мужиком-творцом, каким он предстает в «…Джеке».
Одна из проблем «Джека» заключается в том, что фон Триер безобразно репродуцирует идеи своих предыдущих фильмов — то есть повторяется. Идея об искусстве как убийстве уже была показана в смешной короткометражке «Профессии» его же, фон Триера, производства. Рефлексии и попытки обнаружить себя в себе, понять свои поступки — сквозная тема практически всех его фильмов. Художественный язык — все та же дерганная камера, все та же обсессивно-компульсивная систематизация фильма на главы. И вдобавок, как и в «Нимфоманке», появляются «образовательные минутки» в виде кинохроники и фотографий, которые объясняют ту или иную метафору.
Другая проблема — это очередная и достаточно жалкая попытка зайти на запретную территорию, где вместо изувеченных гениталий предстают убитые дети и кошельки из женской груди. И удивительно, что кто-то до сих пор всерьез воспринимает это по-настоящему комедийное насилие.
Однако для этого есть предпосылки. Дело в том, что фон Триер в «Джеке» окончательно формулирует свое отношение к человечеству. Он уже не хочет его смерти от астероида, а просто видит его в качестве «сырья, обладающего волей». Судя по всему, режиссер вспомнил, что зрителя больше всего трогает не высокая идея, неожиданный сюжет или эстетическое удовольствие (как у красивой пустышки «Выживут только любовники» или извращенного ирреального садомазохизма Лантимоса «Убийство священного оленя»).
Убитые дети, отрезанные груди, мертвые животные в «Джеке» выглядят как попытка замаскировать свою несостоятельность в качестве брутального мужика-творца, который через убийство ищет настоящее искусство. Фон Триер-маньяк слишком прямолинеен, вторичен и скучен, а его провокации в сторону последних сексуальных скандалов и «дела Вайнштейна» выглядят опоздавшими и по-смешному убогими. («Всегда во всем виноват мужик» — говорит Мэтт Диллон своей жертве).
Самое страшное во всей этой истории то, что фон Триер не шокирует, не удивляет, не трогает, не дает пищи для размышлений, а, скорее, забавляет. Единственное, к чему подводит фильм — это к обсуждению самого фон Триера и его места в мире кино, а не самого «Джека».
Хотя с другой стороны Ларс фон Триер так много и так красиво снимал многослойные фильмы-притчи о природе насилия, что ему, пожалуй, можно и простить эту невинное баловство, эту попытку одновременно проявить свою маскулинность и показать итоги своей рефлексии последних 5 лет под названием «Дом, который построил Джек».
И судя по всему, в Каннах ему это простили и совсем чуть-чуть поскандалили просто из уважения.