Кто осмелится играть с пассионарностью населения? Какие вопросы на самом деле стояли на референдуме о Брэксите? Евгений Алефиренко перевёл колонку, которую по итогам британского референдума написал для издания Newsweek философ и культурный критик Славой Жижек.
В поздние годы своей жизни Фрейд задался известным вопросом – Was will das Weib?, «чего хочет женщина?». В нём он признал свою неспособность разрешить загадку женской сексуальности. Похожее замешательство можно наблюдать в связи с референдумом о Брэксите – чего хочет Европа?
Истинные мотивы референдума прояснятся, если мы отследим их в масштабном историческом контексте. В западной и восточной Европе присутствуют признаки долгосрочного переформатирования политического баланса. До сих пор в политическом пространстве доминировали две главные партии, которые покрывали всю электоральную массу, правоцентристская (христианско-демократическая, либерально-консервативная, популистская) и левоцентристская (социалистическая, социал-демократическая). Малые партии обращались к узким социальным группам (зелёные, неофашисты). Теперь же формируется цельная партия, которая выступает на позициях глобального капитализма как такового, обычно вместе с относительной терпимостью по таким вопросам, как аборты, права сексуальных, религиозных и этнических меньшинств. Этой партии противостоит крепкое анти-иммигрантское популистское движение, которое, на самых краях, дополняют открыто расистские неофашистские группы.
Польша – яркий пример. После исчезновения бывших коммунистов, главными партиями были «анти-идеологическая» центристская либеральная партия бывшего премьер-министра Дональда Туска (теперь он президент Европейского совета) и консервативная христианская партия братьев Качиньских (близнецы, один из которых был президентом Польши в 2005-2010, а другой – премьер-министром в 2006-2007). На кону внутри радикального центра сегодня такой вопрос: которая из двух главных партий, консерваторы или либералы, преуспеет в том, чтобы представить себя воплощающей эту пост-идеологическую не-политику на фоне другой партии, которую отметут, как «застрявшую в идеологических стереотипах». В начале 1990-х у консерваторов получалось лучше. Позже либеральные леваки начали побеждать, но теперь наверху опять консерваторы.
Анти-иммиграционный популизм возвращает в политическое пространство страсть, он вводит противостояние, «Мы против Них», и один из признаков замешательства в рядах тех, кто остались из леваков – идея о том, что они должны перенять у правых игру на эмоциях. «Если лидер французского Национального фронта Марин Ле Пен может это использовать, то почему не можем мы?» Ну и, затем левым придётся вернуться к продвижению сильных национальных государств и мобилизации национальных чувств – идея нелепая, заранее провальная.
Европа попалась в порочный круг колебаний между Брюссельской технократией, которая неспособна избавиться от инерции, и массовым недовольством этой инерцией, недовольством, которое усвоили и некоторые новые левые движения, но поглощена им, в основном, та часть электората, которая записана за правыми популистами. Референдум по поводу Брэксита сыграл на чувствах этой новой оппозиции, и именно потому со всей этой ситуацией многое пошло не так. Посмотрим на странных соратников, каким-то чудом оказавшихся в одних рядах среди собравшихся на выход: правые «патриоты», националистические популисты с их страхом иммиграции, перемежающиеся отчаявшимся рабочим классом – можно ли представить лучшую почву для новой формы фашизма, чем эта смесь патриотического расизма и хронического недовольства «простых людей»?
Эмоциональное вовлечение в референдум не должно нас обманывать, предложенный выбор маскирует настоящий вопрос – как сопротивляться торговым «соглашениям», таким, как Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнёрство, которое по-настоящему угрожает соверенитету, а также как справляться с экологическими катастрофами и дисбалансом экономик, которые несут новую нищету и миграции. Итоги референдума по Брэкситу означают серьёзный откат назад в борьбе за эти истинные цели. Достаточно вспомнить, что одним из самых весомых аргументов за выход Великобритании из союза была «угроза со стороны беженцев». Референдум подтверждает, что идеология (как «ложное сознание» в старом добром понимании родом из марксизма) жива и неплохо себя чувствует в нашем обществе.
Когда Сталина в 1920-е спросили, которое из политических течений хуже, левое или правое, он ответил – «Оба хуже!» Не та же ли история с выбором, который предложили британскому обществу? Остаться было «хуже», потому что означало законсервировать инерцию, в которой увязла Европа. Выйти было «хуже», потому что этот вариант сделал более привлекательным отсутствие всяких изменений.
Накануне референдума в средствах массовой информации обращалась мысль, претендующая на глубину: «каким бы ни был результат, Евросоюз никогда уже не будет прежним, ему нанесут непоправимый ущерб». Но верно обратное – на самом деле, ничего не изменится, кроме европейской инерции, которую невозможно игнорировать. Европа истратит время на продолжительные переговоры среди государств-членов ЕС, и это будет блокировать любые существенные политические перемены. Это тот исход, которого не видят оппоненты Брэксита. Потрясённые, теперь они возмущаются «иррациональностью» британцев, но не замечают отчаянную нужду в изменениях, которую проявил референдум.
Замешательство, которое и породило референдум о Брэксите, не ограничивается Европой. Это часть куда большего кризиса «воспроизводства демократичного согласия» в наших обществах, растущей пропасти между политическими институтами и недовольством масс, недовольством, которое породило как Трампа, так и Сандерса в США. Знаки хаоса повсюду: дискуссия по поводу владения огнестрельным оружием в Конгрессе Соединённых Штатов выродилась в сидячую забастовку со стороны демократов – и что остаётся, сложить руки?
Обратимся к старому лозунгу Мао Цзэдуна: «Под небом появляется беспорядок, с помощью которого устанавливается порядок». Кризис нужно рассматривать серьёзно, без иллюзий, но также как шанс, который нужно полностью реализовать. Хотя кризисы опасны и болезненны, они – почва, на которой нужно устраивать и выигрывать сражения. Не идёт ли борьбы на самих небесах, не разделены ли они сами – и не даёт ли продолжающееся замешательство уникального шанса удовлетворить нужду в радикальных переменах лучшим способом, учреждением проекта, который разорвёт порочный круг Евро-технократии и националистического популизма? Настоящий раскол наших небес – не между анемичной технократией и страстями националистов, но между их пагубной спиралью и новым пан-европейским проектом, которым станет отвечать настоящим вызовам, стоящим перед человечеством.
Теперь, когда победа сторонников Брэксита эхом отдаётся в других странах ЕС, где тоже взвешивают возможность покинуть союз, ситуация взывает к появлению такого проекта – только кто воспользуется этим шансом? К сожалению, не существующие левые силы, которые известны феноменальным талантом никогда не упустить шанс, чтобы упустить шанс.